— Жена этого человека, Эльфрида, сошлась с Жилем Сен-Обеном — так, кажется, его зовут — и ушла из хижины своего мужа.

Ги невольно вздохнул, вспомнив, что уже второй раз поведение Жиля приводит к столкновению с саксом. Взглянув на воинов, он вызвал Жиля.

— Это правда — то, в чем вас обвиняют? Жиль мгновение колебался, потом спокойно ответил:

— Да, это правда.

Ги посмотрел на опечаленного мужа.

— Он применил силу или твоя жена ушла к нему добровольно?

Эдвард перевел вопрос и ответ:

— Она сделала это по собственной воле.

Ги бросил взгляд на Лили, а потом повернулся к крестьянину:

— У тебя нет повода для жалобы. Мужчина, который не может удержать женщину, не достоин ее!

Среди крестьян поднялся ропот. Конечно, от норманна правого суда не дождешься. Лили уже раскрыла рот, чтобы спросить Ги, не это ли пример его беспристрастности, но промолчала, решив приберечь эти слова до той поры, когда вокруг будет поменьше людей.

— Есть еще жалобы, не так ли? — спросил Ги.

— Да, мсье, — ответил Эдвард и кивком головы позвал кого-то из толпы.

Сначала никто не тронулся с места. Но потом вперед решительно выступил человек. Он поговорил с Эдвардом, и тот объяснил Ги:

— Этот человек ловит пушных зверей в ловушки и выделывает шкурки. Два воина проехали на лошадях по его шкуркам, натянутым на обручи, которые он сам сделал, и испортили и шкурки, и обручи.

— Кто эти воины? — спросил Ги.

Сакс опять заколебался, потом указал на двоих норманнов. Это были самые юные воины Ги, и они постоянно попадали во всевозможные истории.

— Симон, Жильбер, это правда? — Вид у Ги был грозный.

— Правда. Но мы не нарочно. Мы просто поспорили, чья лошадь скачет быстрее, — возразил Жильбер.

— Господи Боже мой, ведь вы — нормандские воины, а не дети, играющие в войну. Вы сегодня же почините обручи этого человека. Я сам помогу ему растянуть шкуры.

Ги взглянул на Эдварда — тот улыбался.

— На сегодня все, мсье.

Крестьяне стали расходиться, Ги отошел от Лили и заговорил с саксом-жалобщиком.

— Как тебя зовут? — спросил он на отличном сакском языке.

— Элфред, милорд.

— Вчера ночью я убил трех волков. Ты можешь выделать их шкуры так мягко, чтобы ими можно было подбить плащ?

— Ага, я могу сделать их мягкими, как оленья кожа, милорд.

— Хорошо. Ты ловишь зверей в ловушки или еще и охотишься на них с оружием?

— Нет, мне нельзя иметь оружие, но если бы меня научили охотиться, я мог бы выделывать больше мехов, — сказал Элфред.

— Ты когда-нибудь стрелял из лука? — спросил Ги.

— Когда был мальчишкой, я сделал себе грубый лук и стрелы, но это было много лет назад.

— Скоро будет охота, и ты пойдешь с нами, Элфред. Я быстро научу тебя стрелять. — Ги, улыбаясь, протянул ему руку.

Сакс с удивлением пожал ее — странный какой-то этот новый лорд!..

Два дня и две ночи Морган и Фейт провели в лесу. На третий день они приуныли. Юные беглецы надеялись, что смогут прокормиться орехами и ягодами, но была уже поздняя осень, белки ободрали с деревьев все съедобное и теперь спокойно сидели по своим дуплам. Кроликов в глубине леса почти не было. Они предпочитали держаться ближе к опушке, где больше света и солнца. Морган мог убить вепря, но заметил его слишком поздно. Они спугнули кабана, когда выкапывали желуди, и он тут же ринулся на них; его маленькие красные глазки горели от ярости. Если бы он ранил Моргана, они ни за что не выжили бы. Дни становились все холоднее, а ночи были просто студеными. Одежда их совершенно не годилась для зимовки в лесу. Через три дня Фейт совсем ослабла от голода и холода. В таком состоянии она не в силах была одолевать большие расстояния, и поэтому они решили двинуться назад, к Годстоуну. На четвертый день, когда Морган и Фейт, совершенно измученные, отдыхали, их окружили какие-то люди.

Морган был уверен, что это саксы, а по их оружию понял, что это не рабы.

— Вы скрываетесь от норманнов? — спросил он.

— Мы — изгои, объединились, чтобы выжить в лесу. Как ты уже, верно, понял, в одиночку тут долго не протянешь, — сказал один из них.

— Нам нужна пища, — сказал Морган. — Можно ли присоединиться к вам?

— Это решит наш вожак, Рыжий Волк. Мы все взяли себе новые имена, чтобы нас не опознали. Коль он вас примет, мы всем поделимся с вами, — ответил изгой, поглядывая на Фейт.

Мысленно Морган проклял судьбу, вынудившую его просить помощи у изгоев. Но он понимал, что без горячей пищи Фейт больше не выдержит и дня.

— Проводите меня к Рыжему Волку. Мы будем работать за пищу.

Рослый детина помог Моргану поднять Фейт на ноги, и они пошли по лесной тропе, поддерживая девушку с обеих сторон. Вскоре они оказались на поляне, где был разбит лагерь. Посредине поляны горел костер, над которым висел чугунок с каким-то варевом, и стояли три хижины, сложенные из грубых бревен и толстых древесных ветвей. Морган услышал неподалеку журчание ручья и увидел двух лошадей, привязанных к деревьям. Высокий Джон подвел их к Рыжему Волку.

— Убивать их было ни к чему — взять нечего. И они — саксы, беглые. Коль на что сгодятся тебе, хотели бы остаться.

Вожак сначала оглядел женщину, потом спросил Моргана:

— Ты умеешь подчиняться приказу?

— Да, сэр, — поспешно отозвался тот.

Он был почти уверен, что узнал того, кто скрывался под кличкой Рыжий Волк, но решил не говорить ему, не испытывать его гнев.

— Не торопись, парень. Подумай, прежде чем отвечать. Ты можешь убить человека?

— Если придется, — медленно ответил Морган, — я, конечно, могу убить норманна.

— Мы грабим и убиваем всякого, кто осмелится сунуться в этот; лес. Оставляем только богатых. Для выкупа. И еще: женщины у нас общие, — спокойно заметил он.

Морган заколебался.

— Быстренько, парень! Еда или голодная смерть, выбирай сам.

— Еда! — ответил Морган, и у него словно гора с плеч свалилась.

Им разрешили подойти к костру и погреться, дали тушеного мяса в деревянной миске. Когда Фейт, поев горячего, немного ожила, Морган понял, что принял правильное решение. Ее укрыли меховым одеялом, и она сразу уснула.

— Завтра я нарисую тебе, в какой стороне находятся Годстоун, Севенокс, Окстед и прочие близкие селения. Запомнишь все это хорошенько. Нам много чего нужно. Оружие, еда, зимняя одежда, лошади. Мы собираемся сделать несколько набегов, чтобы пополнить запасы. Единственный наш нерушимый закон — ни при каких обстоятельствах никого не приводить сюда. Это будет гибелью для всех нас.

— У вас есть ножи и большие луки, — уважительно сказал Морган.

— Нож добудешь сам, а лук и стрелы мы тебе поможем сделать. Но если у тебя хватит сноровки увести коня, я с удовольствием подарю тебе нож. Когда женщина оправится, она будет собирать дрова для костра и стряпать и тем даст одному из моих людей заняться другими делами, — распорядился Рыжий Волк.

Глава 10

В полночь Симон Фицрой и Жильбер де Клар с шумом ворвались в общую опочивальню. Они разбудили Николя и Андре де Монтгомери, чтобы заручиться их поддержкой, прежде чем предстанут перед своим военачальником с плохими новостями. Они уже впали в немилость из-за сакса Элфреда и теперь трепетали при мысли о том, как отнесется Ги де Монтгомери к их донесению. Андре, который был уверен, что Ги и Лили разделяют ложе, вызвался пойти в их комнату и сообщить новость брату. Оба юных воина были ему за это очень благодарны.

Андре тихонько вошел в опочивальню, но он еще не успел закрыть дверь, а Ги уже вскочил, схватив свой широкий меч. Не обнаружив Лили в постели Ги, Андре поднял брови, но ничего не сказал.

— Что случилось? — выпалил Ги.

— Там, внизу, Симон и Жильбер. Они были в дозоре. Боятся тебе доложить. Ворюг упустили.

— Черт подери, я командую сборищем дураков! — гаркнул он, протягивая руку за своими рейтузами. — Каких ворюг? Что случилось?